Общество, в котором никогда не правили мужчины

Место, где правят женщины, брак не существует, а родословная передаётся по материнской линии. Но действительно ли это так хорошо для женщин как звучит, и как долго это может продолжаться?

Представьте себе общество без отцов, без браков (или разводов); в котором нет нуклеарных семей. Бабушка сидит во главе стола; её сыновья и дочери живут вместе с ней, как и мужчины дочерей, следуя родословной по материнской линии. Мужчины — немного больше, чем шпильки, доноры спермы, которые осеменяют женщин и иногда занимаются воспитанием своих детей.

Этот прогрессивный, феминистский мир – или, в зависимости от вашей точки зрения, анахроничный матриархат, столь же извращённый, как любое патриархальное общество — существует в пышной долине в Юньнане, на юго-западе Китая, в дальневосточных предгорьях Гималаев. Древняя племенная община тибетских буддистов называется Мосуо, они живут удивительно современным образом: женщины равны мужчинам, а бывает и обладает большими правами, оба партнёра могут иметь столько сексуальных партнёров сколько захотят, их никто не осуждает. Большие семьи воспитывают детей и ухаживают за престарелыми. Но так ли это прекрасно, как кажется? И сколько ещё эта система сможет существовать?

Чу Вейхонг исследует эту тему. Успешный корпоративный юрист из Сингапура, она бросила работу в 2006 году чтобы чаще путешествовать. Получив образование и работая в Канаде, США и Лондоне, она почувствовала в себе желание посетить Китай, страну своих предков. Прочитав о Мосуо, девушка решила отправиться туда – в долину деревень, усеянную горой и озером Лугу. Но привлекал её отнюдь не чистый воздух.

«Я выросла в мире, где  правят мужчины», — говорит она. «Мой отец и я много ругались — он был типичным мужчиной в чрезвычайно патриархальной китайской общине в Сингапуре. На моей работе правила были ориентированы на мужчин и интуитивно понятны им, но не мне. Я всю жизнь была феминисткой, и Мосуо, казалось обществом, где женщина – в центре. Это было вдохновляюще».

Любопытная и дружелюбная Вейхонг быстро нашла общий язык с жителями Мосуо. Она обнаружила, что дети в долине «принадлежат» только их матерям — их биологические отцы живут в своём собственном матриархальном семейном доме. Молодых Мосуо воспитывают их матери, бабушки, тети и дяди.

С точки зрения постороннего — особенно из Китая, откуда приезжают большинство туристов, Мосуо «осуждаются» как общество матерей-одиночек, говорит Вайхонг. «Дети рождаются вне брака, что в Китае по-прежнему необычно. Но для жителей долины это не так, ведь для них брак — немыслимое понятие, а ребёнок растёт «без отца» просто потому, что их общество не обращает внимания на отцовство. Нуклеарная семья, как мы её понимаем, существует и тут, только в другой форме».

Мужчины и женщины практикуют так называемый «ходячий брак» — элегантный термин для того, что по сути является тайными, ночными встречами любовников, известными как «аксиа». Мужская шляпа, повешенная на дверной ручке женского жилья, является знаком для других мужчин. Эти встречи могут быть однодневными или регулярными, которые переходят в эксклюзивные, пожизненные партнёрства. Они могут закончится и во время беременности. Но пары никогда не живут вместе.

«Для женщин Мосуо «аксиа» является просто приятным отступлением от тяжёлой повседневной жизни, а также потенциальным источником мужской спермы», — говорит Вейхонг.

Женщины владеют и наследуют собственность, занимаются посевом сельскохозяйственных культур в этом аграрном обществе и управляют домашними хозяйствами — кулинарией, уборкой и воспитанием детей. Мужчины обеспечивают силу: пашут, строят, ремонтируют дома, убивают животных и помогают в принятии важных семейных решений, хотя последнее слово всегда за бабушкой. Хотя мужчины не имеют отцовских обязанностей — женщины часто не знают, кто отец их детей, и из-за этого нет никакого осуждения — они несут большую ответственность как дяди детей своих сестёр. Фактически, наряду с пожилыми дядями, которые имеют важную роль в принятии решений по домашнему хозяйству, более молодые дяди занимаются мужским воспитанием детей.

«Люди Мосуо — феминистки по любым стандартам», — говорит Вайхонг. «Мальчики не думают о том, чтобы заботиться о своих младших сёстрах или таскать братьев-малышей за руку. Меня когда-то заставили ждать, прежде чем говорить о делах с пожилым мужчиной Мосуо, так как он был занят купанием близнецов своей семьи и менял их подгузники».

Через несколько месяцев после первой поездки Вейхонг снова вернулась на озеро Лугу. Девочка-подросток, Ладзу, предложила научить её языку Мосуо, который передаётся устно, и представить её своей семье. Визиты становились все более частыми. Она стала крестной матерью для Ладзу и ее брата Нонбу. Дядя Ладзу, Жакси, местный герой и успешный предприниматель, предложил построить ей дом. Так она начала пускать корни в этом сообществе.

«Я привыкла к перелётам между Сингапуром и озером Лугу, к суетной жизни в городе и деревенскому темпу жизни в горах», — говорит она. Её более длительное пребывание — она ​​теперь живёт с Мосуо в течение нескольких месяцев, три или четыре раза в год — дало ей шанс узнать больше об этом закрытом, часто неправильно понимаемом сообществе.

В отсутствие брака как самоцели, единственная причина, по которой мужчины и женщины имеют что-то похожее на отношения — это любовь или удовольствие от общения друг с другом. Будучи незамужней женщиной в обществе, где брак не существует, Вейхонг чувствовала себя как дома.

«Все женщины Мосуо, по сути, незамужние, — говорит она. «Но я думаю, что меня считают странной, потому что я не отсюда, и живу одна, а не с семьёй. Я получаю много приглашений на ужин, и мои друзья всегда уговаривают меня найти хорошего любовника. «И ты нашла?». «Я не буду об этом говорить».

В жизни, сосредоточенной вокруг матриархальной семьи, неудивительно, что материнство находится в особом почёте. Для молодой женщины Мосуо рождение ребёнка — цель жизни. «Мне пришлось рассказывать многим молодым женщинам об овуляции», — говорит она. «женщина считается взрослой, когда становится матерью». В этом отношении Вейхонг, у которой нет детей, чувствует себя неуютно. «Я чувствую их жалость к себе» — говорит она, — но люди слишком любезны, чтобы лишний раз не напоминать об этом».

Что происходит, если женщина не хочет детей? «Такого варианта просто не существует.  Чтобы он пришёл в голову Мосуо им надо посмотреть на жизнь нашими глазами. Так что этот вопрос неуместен» — говорит она.

А что, если они не могут иметь детей или рожают только мальчиков? «Они официально берут ребёнка либо из несвязанной с ними семьи Мосуо, либо, что бывает чаще, от одной из их родственниц по материнской линии», — говорит она. «Несколько поколений назад, до того как появилась китайская политика одного ребёнка (в деревнях можно иметь двух), семьи были огромными. Вокруг много кузенов.

Для западных глаз это менее прогрессивная сторона образа жизни Мосуо. Является ли общество, которое во многих отношениях освобождает женщин от брака и даёт им сексуальную свободу, фактическим воспроизводством домохозяек 1950-х годов, у которых нет иного выбора, кроме материнства? Это расстраивает Вейхонг, которая переживает за судьбу своей 22-летней крестницы Лейдзу. «Она — мать и ведёт очень домашнюю жизнь», — говорит Вейхонг. «Для молодой женщины Мосуо это не редкость. Но мне хотелось бы, чтобы все было иначе. Для меня это пустая трата времени.

Но ситуация меняется. С тех пор, как (в основном) китайские туристы в начале 1990-х годов начали посещать Мосуо, принося с собой современные дороги, аэропорт и рабочие места для местных, их традиционный образ жизни начал подвергаться сомнению молодыми жителями. Лейдзу и её друзья все ещё могут жить ради материнства, но уже являются частью поколения переходного периода: она замужем за китайцем народности хань. Она все ещё живёт на берегу озера Лугу, но в своём собственном доме, с мужем и сыном, который родился в феврале. Она не одинока: хотя поколение её бабушек в возрасте 60 и 70 лет по-прежнему практикуют «ходячий брак», как и многие женщины старше 40, примерно половина 30-летних живёт со своими «партнёрами» — отцами их детей. Небольшая часть мужчин и женщин выходят замуж за людей за пределами общины и покидают её.

«Я знаю одного человека из Мосуо, который живёт в [ближайшем китайском городе] Лицзян, женат и имеет дух детей», — говорит Вейхонг. «так же я знаю молодую женщину из Мосуо, которая работает водителем автобуса, у неё есть ребёнок, живущий с бабушкой».

Образование часто имеет значение: на озере Лугу есть неполная средняя школа, но ближайшая старшая школа находится на расстоянии 100 км, её мало кто посещает из жителей общины. Ещё меньше шансов на дальнейшее образование. «Я знаю несколько мужчин и женщин, которые стали государственными служащими или преподавателями колледжей, — говорит Вейхонг. «Но большинство из них имеют только свидетельство об окончании средней школы».

Во многом это не имеет значения для молодёжи общины: туризм позволяет построить карьеру от официанта до владельца гостевого дома, туристического гида, водителя такси. У этих новых людей есть деньги и шанс встретиться с людьми за пределами сообщества; многие семьи арендуют землю для строительства отелей. Сельское хозяйство на натуральной основе находится в упадке, постепенно замещаясь коммерческим выращиванием ценных местных культур. Там, где земля по-прежнему обрабатывается семьёй, в основном в сельской местности, дети идут домой, чтобы помочь с уборкой урожая. «И они знают, что на столе всегда будет еда для них, приготовленная мамой», — говорит Вейхонг.

Китай — общество с переходной экономикой, страна, которая быстро меняется. Здесь растёт феминистская активность, борьба с продолжающейся дискриминацией; но несмотря на это общество по-прежнему считает незамужних женщин старше 27 лет как «старых дев». Могут ли эти естественно эмансипированные женщины Мосуо — и мужчины — показать китайскому обществу иной подход к семейной жизни? «Да, — говорит Вейхонг — с гордостью носить своё одиночество».

Молодые жители Мосуо выбирают другой путь, отличный от жизни от своих родителей, с удовольстием открывая для себя «западный» брак и семейную жизнь. Жахи, который построил дом для Вейхонг, говорит, что через 30 лет от культуры Мосуо не останется и следа. Однако она не столь уверена. «Я думаю, что их традиционная семейная структура может рассматриваться как хороший вариант, как только они увидят альтернативу», — говорит она. «Они были законодателями моды 2000 лет, и сейчас не понимают сколь круты».

Оригинал: The guardian  Автор: Ханна Бут