Подебила дружба
Немного пышный, как купец второй гильдии кот Беляшик носился по кухне возбужденным ядром сверхтяжелого атома, угрожая распадом всего, что попадется на пути его могучей задницы. Цветочные горшки нервно жались на подоконнике, а пузатые фужеры из сушилки хором жалобно просились в закрытый шкаф.
Но кухня в нашем доме — это не царство демократии с равными возможностями для всех, а деспотия со стороны моей супруги, хоть и с некоторыми элементами анархии, генерируемой котами. Иногда, когда кошачьей вольницы становится слишком много, тогда она бесцеремонно и авторитарно подавляется. А коты не любят репрессий. Они всегда стараются найти золотую середину между спокойным пребыванием на кухне и своей любопытной активностью. Но не сегодня.
Сегодня Белку было не остановить. Он явно и видимо получал удовольствие от процесса. Его голубые глаза от экстаза вседозволенности стали мутными, как молоко гиены, из груди эпизодически вырывался почти натурально львиный рык, а под косматой шерстью играли мускулы. Хвост, мечущийся из стороны в сторону, жил своей жизнью.
Хозяйка нарезала мясо и ей пока было некогда обращать внимание на буйство упоротого смелостью питомца. Кошка Чернуха смотрела на эти лосиные забеги с табуретки, завернувшись в тогу высокомерного молчания и внутренне трепеща от ужаса возможных последствий. Устав подавать напарнику знаки глазами, не выдержав, кошка рявкнула:
— Товарищ Белешман, я заморгалась Вам моргать! Таки попячьтесь уже, а? Я имею сказать, шо эта Ваша сингулярная анизотропность с КПД ниже нуля грозит оставить нас совсем без мяса!
На Белку крайне непонятные тирады с пугающими терминами от Чернухи всегда производят эффект как от удара в грудь копытом некрупной лошади. Энтузиазм кота угас как сорная трава в тени дуба. Белка замер, а единственная появившаяся мысль, по инерции разогнавшись в вакууме его черепной коробки, больно ударила в кость над левым ухом. Кот почесал ухо и выразил эту мысль в вопросе:
— А чего это ты ко мне на вы обращаешься, как будто меня тут несколько?
— Тебя реально несколько, братан, — ответила Чернуха, — тебя уже так много, что спокойствие на кухню могут принести только массовые репрессии тебя. То есть, Вас, мой друг.
— Ну а ты-то, чем не довольна? — вопросил, непонимая, Беляшик.
— Тем, — ответила Чернуха, — что ветер репрессий унесет из кухни и меня. За компанию. И я не просто недовольна — мне сейчас доступен большой спектр эмоций: гнев, злость, неконтролируемая жестокость и любовь. А так как истинную любовь я питаю только к сырой говядине, то остальными из перечисленных эмоций я могу бесплатно отоварить тебя! Сечёшь?
— Мое недовольство твоим недовольством — такое же точно недовольство, которым ты и сама недовольна, — витиевато огрызнулся кот, но спокойно сел рядом. Ждать когда им дадут сырой говядинки.
Так снова подебила дружба.
