Быль и не был
Вчера, 6 июня, мы праздновали 220 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Казалось бы, как связан поэт с Дальним Востоком? Он не посвящал ему стихов и не бывал там лично. Но если тщательно изучить его жизнь, выяснится, что один из предков поэта управлял половиной дальневосточных земель, российский император не отпустил Пушкина в Китай, а сам писатель в последний год жизни готовил «Описание земли Камчатки»
Мотив первый: родственный
Водились Пушкины с царями.
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин.
Среди упомянутых в этом четверостишии предков, «водившихся с царями» в начале XVII столетия, был и дальний родственник поэта — Василий Никитич Пушкин, «стольник» первого монарха из династии Романовых. В феврале 1644 года уже пожилой и многоопытный Василий Пушкин, послуживший к этому времени воеводой в Пронске, Вязьме и Чебоксарах, получил новое назначение — воеводой в Якутск, тогда самый восточный форпост России.
Якутск отделяют от Москвы почти пять тысяч километров по прямой, а три с половиной века назад извилистый путь по рекам и их притокам достигал почти девяти тысяч километров. Поэтому хотя Василий Пушкин отправился в путь немедля, в том же феврале 1644 года, прибыл он в острог на берегах Лены лишь 1 июня 1646 года — два с половиной года спустя!
Василий Пушкин должен был построить в новом Якутском остроге храм «Живоначальные Троицы». Он вёз с собой из Москвы часть церковной утвари (другую часть надлежало забрать в Тобольске), а также 16 церковных книг — евангелия и псалтыри — и четыре колокола: три для будущего храма в Якутске и один «на острог вестовой колокол» общим весом в 31 пуд.
Мотив второй: дружеский
Среди лицейских товарищей А. С. Пушкина был тот, кто впоследствии свяжет имя поэта с Колымой и Чукоткой, — Фёдор Фёдорович Матюшкин. В знаменитый Царскосельский лицей мальчики поступили в один год и шесть лет учились вместе. Все пушкиноведы неизменно включают Фёдора Матюшкина в круг близких друзей поэта по лицею. Бесценной считается так называемая «Матюшкинская тетрадь» — сохранённый Матюшкиным рукописный сборник стихов лицеистов: в нем есть и первые стихотворные опыты Александра Пушкина.
По свидетельству современников, юный Матюшкин страстно мечтал о морских плаваниях. И он исполнил свою детскую мечту: закончив Лицей, поступил волонтёром на флот и в 1817 году на шлюпе «Камчатка» отправился в кругосветное плавание. Известно, что среди провожающих Матюшкина в Кронштадте был и Александр Пушкин.
Как писал сам Матюшкин, в пути он вёл дневник «по совету и плану Пушкина». Плавание из Петербурга к дальневосточным берегам России тогда занимало более восьми месяцев. Только в мае 1818 года лицейский друг Пушкина своими глазами с борта «Камчатки» увидел Камчатку.
В сентябре 1819 года Фёдор Матюшкин возвращается из кругосветного путешествия, почти весь следующий месяц он тесно общается с Пушкиным, становится очевидцем дуэли и примирения поэта с Дельвигом — их общим лицейским приятелем. А потом вместе с ещё одним одноклассником — будущим дипломатом Горчаковым — Матюшкин и Пушкин едут в Царское Село, чтобы вспомнить годы юности.Весной следующего, 1820 года Федор Матюшкин отправляется в экспедицию, которая должна была впервые исследовать малоизученное северное побережье России от якутской реки Индигирки до Колючинской губы на самом дальнем краю Чукотки.
Одной из её задач был поиск неизвестных островов севернее Чукотки и окончательное уточнение вопроса об отсутствии сухопутного перешейка между Азией и Америкой.Из Петербурга выехали 23 марта 1820 года, в июне добрались до Иркутска. Здесь Матюшкин встретился со знаменитым реформатором Сперанским, тогда генерал-губернатором Сибири. По воспоминаниям, они много говорили «о Лицее, Пушкине, „Руслане и Людмиле“» — первая пушкинская поэма только вышла в свет.
К августу 1820 года экспедиция Матюшкина доходит до Якутска, а к середине осени — за полярный круг. Далее две недели при морозах за 30 градусов путешественники будут пробираться от Индигирки до Колымы. Путь в 11 тысяч вёрст займёт 224 дня, и это была еще только подготовка к главному путешествию — впереди лежали неисследованный берег Чукотки и загадочные Медвежьи острова в Ледовитом океане.
Северная одиссея продлится свыше трёх лет, на самом севере Чукотки, омываемый ледяными водами Восточно-Сибирского моря, появится мыс Матюшкина, названный первопроходцами в честь бывшего лицеиста.
Пока Матюшкин боролся со снежными буранами на берегу Ледовитого океана, Пушкин на полях рукописи «Евгения Онегина» вспоминал своего друга, мечтая вслед за ним вырваться в дальние путешествия:
Завидую тебе, питомец моря смелый
Под сенью парусов и в бурях поседелый!
Спокойной пристани давно ли ты достиг
—Давно ли тишины вкусил отрадный миг
—И вновь тебя зовут заманчивые волны
Дай руку — в нас сердца единой страстью полны.
Для неба дальнего, для отдалённых стран
Оставим берега Европы обветшалой;
Ищу стихий других, земли жилец усталый;
Приветствую тебя, свободный океан.
Мотив третий: творческий
А вот что может быть общего у Пушкина и Курильских островов? Вроде бы ничего. Но филологи находят такую связь: в повести «Станционный смотритель» писатель явно использовал мотивы прочитанной им в лицейские годы романтической истории «Остров Шамуршир».
Молодой русский офицер попадает «к берегам Шамуршира, одного из главнейших островов Курильских», здесь он заболевает и его выхаживает прекрасная дочь хозяев. Выздоровев, влюбившийся офицер увозит девушку с собой. Пушкин лишь немного изменил эту историю, убрав чрезмерный романтизм «ориентальных стран», но даже фамилия влюблённого офицера останется узнаваемой: в «Острове Шамуршир» (Симушир, как он именуется сегодня) главный герой — офицер Малинский, а в повести Пушкина — Минский.
Это лишь небольшая деталь в литературном наследии Пушкина, который не просто мечтал о путешествии в эти края, но пытался целенаправленно туда попасть.
Значительную часть взрослой жизни поэт прослужил чиновником Министерства иностранных дел. В конце 1829 года МИД Российской империи принял решение отправить на Дальний Восток, к границам Китая, большую дипломатическую и научную экспедицию. Миссию поручили возглавить Павлу Шиллингу, близкому приятелю Пушкина — когда-то дипломата с поэтом познакомил его родной дядя Василий Львович Пушкин.
Шиллинг внёс своего друга в предполагаемый состав экспедиции. Пушкин увлечённо готовился к путешествию на Дальний Восток, скупая и штудируя книги о дальневосточных землях.
7 января 1830 года поэт обращается к шефу жандармов Бенкендорфу с официальной просьбой зачислить его в экспедицию Шиллинга: «…я бы просил соизволения посетить Китай с отправляющимся туда посольством». Но император Николай I не включил поэта в список членов дипломатической миссии к границам Монголии и Китая.
Сохранились строфы, написанные поэтом о своём желании отправиться в дальний путь вместе с посольством Шиллинга:
Поедем, я готов; куда бы вы, друзья,
Куда б ни вздумали, готов за вами я
Повсюду следовать, надменной убегая:
К подножию ль стены далёкого Китая…
Мечты об этих манящих землях не оставляли Пушкина до самой смерти. Когда 8 февраля 1837 года он направился на свою последнюю дуэль, на рабочем столе поэта лежала книга «Описание земли Камчатки».
Это произведение, созданное еще в XVIII столетии русским путешественником Степаном Крашенинниковым, и во времена Пушкина оставалось единственным подробным исследованием истории и географии Камчатки. Книга была в числе тех, что поэт приобрёл, готовясь к экспедиции на Дальний Восток к границам Китая.
Спустя несколько лет поэт вернулся к чтению «Описания земли Камчатки»: последним литературным произведением, которое Пушкин задумал в своей жизни, была именно история дальневосточного полуострова.
есь январь 1837 года поэт изучает Камчатку, сохранились черновики с его записями и мыслями: «Под именем Камчатки казаки разумели только реку Камчатку. Южная часть называлась Курильской землицею. Западную часть от Большой реки до Тигиля называли Берегом. Западный берег — Авачею (по имени реки) и Бобровым морем. Остальную часть от устья Камчатки и Тигиля к северу — Коряками (по имени народа)».
«Камчатка — страна печальная, гористая, влажная. Ветры почти беспрестанные обвевают её. Снега не тают на высоких горах», — пишет поэт и далее перечисляет «огнедышащие горы», камчатские вулканы.Черновики о Камчатке — это несколько десятков листов, исписанных быстрым пушкинским почерком.
Особенно занимают поэта истории о русских первопроходцах, добравшихся до этих немыслимо далёких земель. Он прекрасно видит все грани великой эпопеи, сочетавшей удивительную храбрость и страсть к наживе, самоотверженное мужество и первобытную жестокость. Вот строки, передающие весь колорит минувшей эпохи: «Казаки брали камчадальских жён и ребят в холопство и в наложницы — с иными и венчались. На всю Камчатку был один поп. Главные их забавы состояли в игре карточной и в зернь в ясачной избе на палатях. Проигрывали лисиц и соболей, наконец холопей. Вино гнали из окислых ягод и сладкой травы…»
В этих же черновиках упоминает Пушкин и русские походы против воинственных чукчей, и японских рыбаков, занесённых бурей на Камчатку, и многие другие интереснейшие детали. Сегодня остаётся только гадать, чем стали бы в итоге эти пушкинские строки — историей первопроходцев и Камчатки, подобной «Истории Пугачёвского бунта» или «Истории Петра Великого»? Или, быть может, романтической, как тогда говорили «байронической», поэмой о Камчатке, подобной «Кавказскому пленнику»? Только вместо русского офицера и прекрасной черкешенки был бы русский казак и не менее прекрасная камчадалка?
Этого никто никогда не узнает. Смерть остановила перо Пушкина в тот момент, когда он готовился сделать для нас Дальний Восток ближе.
