Кабачковые фильмы СССР

В начале 1970-х, года примерно до 1975-го, в советском кинематографе наблюдалось появление особого типа комедий. Возможно, им даже есть специальное, вполне научное название — быть может, французское, ибо здесь шёл перепев «Шербурских зонтиков» и «Девушек из Рошфора».

Наши — не отставали. В них — этих кинокартинах — было много музыки, танцующих блондиночек в мини-юбках (как вариант — парней в клешах), плосковатых, но радостных шуток и — общее ощущение солнечности. Мир в этих фильмах оказывался похож на потёмкинскую деревню, в которой вот-вот наступит коммунизм.

Кроме того, в этих лентах — ленточках — совершенно не было ощущения… советской власти. Если в радостных, но при этом — суровых фильмах предыдущего десятилетия Агитпроп держал свои позиции совершенно осмысленно, то здесь… нет.

Раньше в кино советские люди в советских же условиях шли семимильными шагами в космическое Грядущее, а здесь Грядущее куда-то запропастилось — оно заволоклось картонными облаками и накрылось… нет, не медным тазом, а красивым, искусственным Солнцем. Зато всем стало еще веселее, причём по иному поводу.

Удачный фильм из этого «жанра» — это, например, «Иван Васильевич меняет профессию», но в нём есть гайдаевская «изюминка», поэтому он, скорее, исключение, чем правило. Есть ещё неплохой ретро-вариант — «Лев Гурыч Синичкин», который всё-таки значительно уступает экранизации 1956 года («На подмостках сцены»).

Наиболее ужасный фильм из этой серии — «Летние сны». В двух словах — красивых-музыкальных сельских руководительниц играют Гурченко и Фатеева, а брутальные водители самосвалов пляшут в оранжевых и жёлтых рубашках. Само по себе смешно. Но таков был закон того жанра — много стройных красавиц в импортных париках и цветастых батниках made in Poland.

Кстати, о Poland-e. Ещё в середине 1960-х на ТВ появился знаменитый «Кабачок 13 стульев», где артисты Театра Сатиры шутили и танцевали в интерьерах как бы польской жизни.

Так вот такое ощущение, что указанные фильмы начала 1970-х — это логическое продолжение Кабачка. Так сказать, «кабачковые фильмы». Песни, танцы, модные юбки, мальчики в оранжево-сине-жёлтых рубашечках, сюжет ни о чём, но очень привлекательный. Эти кабачковые ленты, за редким исключением, смотреть весьма приятно. К тому же они странно коротки — чуть более часа — не напрягающий формат плюс не напрягающее содержимое.

В возрасте 5-6 лет — самое оно — именно этими кабачками — советскими, болгарскими и ГДРовскими — было буквально наполнено моё детство и, в общем-то именно они, наряду с Кабачком и спектаклями Театра Сатиры (вроде «Проснись и пой!») создавали вечное ощущение праздника.

Немного позже возникли всевозможные «Труффальдино из Бергамо» с «Небесными Ласточками», — в развлекательном жанре победила ретро-линия, а пока — девушки в кудрявых париках били чечётку и пели одинаковыми голосами о чём-нибудь приятном и неизменно полезном.

Помимо солнечного света, в этих фильмах было много нежно-голубых и других пастельных оттенков. Очаровательный мир, в котором самая большая неприятность — это лёгкое недоразумение, решаемое при помощи песен и танцев.

Это очень «городское кино», даже если внезапно показывали деревенскую жизнь, как, например, в кинофильме «Невеста с севера». Даже тут не возникает никаких проблем — трудовые подвиги или, скажем, партсобрания остаются за кадром, а в кадре — идеальные дома с идеально подогнанными занавесками.

В этих фильмах — великолепно решено пространство — очень много воздуха и дорог, причём, эти дороги вовсе необязательно топтать своими ногами, обутыми в походнические кеды. Потому что все дороги можно объездить на автомобиле. На нашем, советском авто по голубым дорогам нашей советской страны, где всё так уютно и вкусно подано, а сексапильные (советские!) официантки завсегда танцуют с подносами.

В сценарии же не указывалось, что действие происходит в заганичном Буржуинстве или ещё в какой-то параллельной реальности. Как уже отмечалось, мир в кадре — весьма условен. Советское пространство постулировалось, но не подчёркивалось.

Зато оптимизм бил через край. Герои фильмов — тоже очень приятны на вид. Как, например, герой фильмов «Семь невест ефрейтора Збруева» и «Три дня в Москве» — такое чувство, что это один и тот же человек. Впрочем, их играет один артист — Семён Морозов, актёр-праздник, невероятно точно вписывающийся в атмосферу эпохи.

И песенки ни о чём, но очень, очень хорошие: «Одна снежинка — ещё не снег, ещё не снег… Одна дождинка — ещё не дождь». Почему этот кабачковый жанр вдруг возник? Возможно, тут есть много причин, одна из которых (а, возможно, и самая главная) — это появление подобных вещей на Западе.

Другая возможная причина — это усталость от социального, коллективного, даже, я бы сказала, планетарного оптимизма 1960-х. Но улыбка-то осталась — и её надо было как-то использовать. Отсюда некоторая натянутость и натужность смеха, плосковатость шуток, кабачковость жанра.

Весёлость шестидесятников, порождённая ощущением нужности, сменилась беспричинной, но очень буйной весёлостью повзрослевших и погрузневших (а может и погрустневших) людей. Яркость батника и мажорность песни взамен яркости бытия.

Кроме того, именно в эти годы от конкретного и большого дела перешли к словам о деле. Даже так — к Словам О Деле. Отсюда и бесконечные танцы девушек-стюардесс / девушек-официанток — покажем в танце наш отменный сервис!

Кстати, это беспроблемное кино тогда здорово ругали критики — именно в связи с полнейшей нежизненностью… Но искусство — это всегда отражение жизни, поэтому нежизненного искусства попросту не бывает.

В заголовке — кадр из фильма «Жили три холостяка», 1973 год.