Как нам праздновать годовщину снятия блокады

Марина Юденич прочитала статью немецкой журналистки Зильке Бигалке о том, как нам следует правильно праздновать годовщину снятия блокады. По ссылке можно посмотреть материал, если появится желание.

https://www.inopressa.ru/article/25Jan2019/sueddeutsche/blockade.html

Прочитала и решила поделиться своими мыслями на этот счет. Почитайте.

У бабушки в Питере почти не осталось родственников.
Кто-то погиб в революцию, остальные — в блокаду.
Но была Стана — очень дальняя, троюродная или более того сестра.
На самом деле ее звали Анастасия, но в семье называли Станой, вернее — Станочкой.
Негромкая, аккуратная, незаметная старая дева, в старомодных платьях, пахнущих нафталином.
Без мужа, без детей, без близкой родни.
Так вот Стана блокаду пережила.
Одна из всех.
Уезжать из Питера она категорически отказывалась, но гостила у нас часто и подолгу.
Мне Стана казалась странной.
В семье — как впрочем и во всех кавказских семьях — у нас был культ застолий: готовили много, вкусно, за столом сидели долго.
Так вот Стана, если звали в какие гости или гости приходили к нам, всегда приносила свою лепту.
С ней даже не пытались спорить ( хотя думаю, что поначалу пытались) — и Стана перед каждыми семейными посиделками шла в булочную и покупала либо крохотное «полено»( были в моем детстве такие бисквитные колбаски размером в два некрупных пирожных) либо кекс, либо пару эклеров.
Повторюсь — это было мне тогда и странно, и смешно, потому что на столе обязательно были большие домашние торты ( бабушка пекла роскошный «Наполеон», одна из тетушек славилась своим «Шоколадным мишкой») и тут Стана — со своими покупными сладостями.
Однажды она принесла в дом булку белого хлеба и рассказала, что нашла ее на улице.
— Представь, Оля, она просто лежала на асфальте… — тихо сказала она маме.
Мама молча взяла булку и убрала ее в буфет.
Мама.
Хирург.
Которая запрещала мне есть ягоды с рынка, прежде чем вымыть их под проточной водой.
Но смеяться вслух было нельзя.
Я, маленькая — еще на понимая почему — почувствовала это интуитивно.
Теперь конечно понимаю, что эта история — совсем не такая страшная, как многие другие блокадные истории, которые мне теперь известны.
И вроде бы она даже совсем и ни о чем — эта история.
Но для меня осознание блокады началось именно со Станы.
И вот теперь некто Зильке Бигалке рассказывает мне, что я как-то не так осознаю блокаду.
Неправильно.
Неадекватно.
Нетолерантно.
Странными кажемся мы этой Зильке.
Называем героями тех, кто ел кошек и клей.
И даже людей.
Как можно? — удивляется Зильке.
Я сегодня немного поискала в сети.
Я хотела понять, откуда она и откуда в ней это вот.
Я нашла в сети ее родителей ( или бабушку с дедушкой) он — потомственный баптистский пастор из маленького немецкого городка.
Иногда наезжает в Россию с баптистскими делегациями.
Я вот думаю, почему бы нашим журналистам не взять у г-жи Бигалке интервью.
Расспросить о предках, о том, что делали во время войны?
Воевали?
Кто-то погиб?
Был в плену?
Ну ведь у каждого нормального человека есть своя Стана, которая определила его отношение к историческому событию, которому была свидетелем.
Или это только у нас — «нет в Росиии семьи такой», а у них — ничего личного, только бизнес, ну то есть мейнстрим или тренд?
А?

Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем сообществе пользователем Linda на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения. Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта на EMAIL abuse@newru.org с указанием адреса (URL) страницы, содержащей спорный материал. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.

You may also like...

4 Комментарий
Старые
Новые
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии