О танце – и Жан-Жорже Новерре
Сегодня – Международный (или – Всемирный) День танца, потому скажем несколько слов о человеке, произведшем подлинную революцию в этом искусстве – тем более, что Жан-Жорж Новерр родился именно 29 апреля 1727 года – собственно, в его честь и мероприятие!
Чем же мир обязан Новерру?.. Если коротко: он создал балет!.. Тот, который существует сегодня, и в котором мы, вроде бы, «впереди планеты всей». Или уже нет? Ну, неважно…
До Новерра танцы влачили жалкое существование в виде вставных номеров, а на исполнителей напяливали дурацкие парики и маски. В общем – чистая клоунада! (Причём, на современный взгляд, довольно скучная. Хотя, вообще-то, это называется красивым словом «дивертисмент» – от французского «развлечение»).
Уроженец Парижа, Новерр всю жизнь странствовал по Европе. (Не был, разве что, в Российской Империи – но здесь работали его ученики и многократно переиздавались книги). В своё время молодого танцовщика не взяли в Парижскую оперу – и он покидает Францию на десять лет. Возвращается – и снова терпит фиаско; но устраивается постановщиком в Комическую оперу. Тут его дивертисменты приметит знаменитый Дэвид Гарик (на тот момент – директор театра «Друри-Лейн») – и позовёт на гастроли в Лондон.
Поначалу труппу принимали хорошо – но в 1756-м разразилась Семилетняя война – и патриотичные англичане начнут освистывать «лягушатников», а потом и вовсе переломают им декорации! «Чёс» сорвался – однако, Новерр ещё год проживёт у Гарика, изучая местный театральный опыт – а потом поедет в Лион.
Здесь, в провинции, он получит возможность реализовать некоторые свои идеи в местном театре, и – самое главное – напишет и издаст программный труд «Записки о танце и балете»:
«Я… на место рутины призвал изящный вкус; предложил костюм более благородный, правдивый и живописный; потребовал действия и движения в сценах, одушевления и выразительности в танце; я наглядно показал, какая глубокая пропасть лежит между механическим танцем ремесленника и гением артиста, возносящим искусство танца в один ряд с другими…»
…с Вашего разрешения, мы закончим эту пылкую цитату чуть позже, а пока констатируем: на сцену явился pas d’action – «действенный балет», как его назвал сам Новерр – отдельный и самодостаточный спектакль, объединённый сюжетом и сквозным действием!.. Что интересно – Париж не спешит распахнуть новатору свои объятия – и Новерр на семь лет уезжает в Штутгарт.
Тут он получает полную свободу действий – и ставит балет за балетом – один серьёзней другого: «…Мифы предоставили мне богов, история – героев; отказавшись от вульгарных персонажей, которые только и могут весело или грустно перебирать ногами, я постарался придать моим произведениям благородство эпопеи и грацию пасторальной поэзии». Всё бы хорошо – но публика привыкла лицезреть что-нибудь попроще… в конечном счёте театр вылетает в трубу…
(Ситуация складывается примерно, как с современным «фестивальным кино» – специалисты восторженно цокают языками, коллеги растаскивают приёмы по своим постановкам… народ безмолвствует!..) Тем не менее, профессиональный авторитет Новерра неуклонно растёт – он опять колесит по континенту – и, наконец, возвращается во Францию. (Да не абы как, а по приглашению самой королевы, Марии-Антуанетты – в Вене, принцессой, она брала у него уроки – и теперь назначает пятидесятилетнего мэтра директором балета Парижской Оперы).
Увы, триумфа опять не вышло – разочарованный Новерр уходит в отставку и уезжает в Англию; здесь его балеты почему-то принимают лучше – но ненамного… Окончательно на родину он вернётся с двух попыток (первая пришлась на революцию); в Оперу его опять не возьмут – создатель восьмидесяти балетов умрёт 83-летним пенсионером, занимаясь составлением балетного словаря, и переписываясь с целой кучей знаменитостей, включая, например, Вольтера…
P.S. …Вернёмся к цитате, которую мы прервали на самом важном месте – Новерр констатирует, что: «…навлёк на себя неудовольствие всех, кто почитает и соблюдает старинные обычаи, какими бы нелепыми и варварскими они ни были». Так и не познав триумфа в качестве постановщика, он успеет застать постепенное и повсеместное торжество своих идей – правда, без упоминания автора. В конце концов, о нём вспомнят – но неужели кто-нибудь может желать посмертной славы?.. Вряд ли… Впрочем, это – совсем другая история.
