На самом деле фраза «Не читал, но осуждаю» во время осуждения Пастернака нигде не зафиксирована.
Это словосочетание является так называемой «ложной цитатой», позднейшим описанием, которое вдруг по разным причинам стали выдавать за прямую речь.
Но давайте разберемся с тем, что же произошло.
Было ли осуждение Пастернака за роман «Доктор Живаго»?
Было и очень жесткое. С полосами «писем трудящихся» в ведущих газетах страны, со звучащими с высоких трибун словосочетаниями «озлобленная шавка», «лягушка в болоте», «свинья, которая гадит там, где ест» и призывами выслать Пастернака за границу.
И здесь необходимо заметить, что современник поэта, написавший о нем: «Пастернак любил всё русское и готов был простить своей Родине все ее недостатки» — был абсолютно прав. Несмотря на то, что родители поэта и его сестры эмигрировали из советской России в Германию еще в 1921 году, уезжать из страны Пастернак категорически отказался.
Более того — узнав, что на собрании Московского Союза Писателей речь зашла о том, чтобы просить Правительство лишить его гражданства, Борис Пастернак написал письмо Хрущеву: «Уважаемый Никита Сергеевич… мне стало известно о том, что правительство «не чинило бы никаких препятствий моему выезду…». Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне её«.
Вернемся к «не читал, но осуждаю». Наиболее распространены три версии авторства этой фразы.
Первая — выступление драматурга и редактора «Огонька» А. В. Софронова на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 г. Софронов рассказывал о своем общении с чилийским писателем Дельмагом, читавшим роман:
«… писатель Дельмаг был очень подробно информирован о некоторых событиях нашей литературы. Так, он сказал мне: «Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг». Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Я говорю: «Знаете, это очень странный человек, заблуждающийся, с ложной философией, у нас его считают несколько юродивым». Он говорит: «Бросьте, какой он юродивый! Он совсем не юродивый…».
Вторая — заметка старшего машиниста экскаватора из Сталинграда Филиппа Васильцева «Лягушка в болоте», опубликованная в «Литературной газете» (№ 131 от 01.11.58):
«Что за оказия? Газеты пишут про какого то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. (…) Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше».
