«…в ней намёк»

Помните полный текст пушкинской присказки? Ежели запамятовали, напомню: «Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок». Мы тут то бедного Мишу Нострадамуса толкуем, то с бабушки Ванги пыль сдуваем, в то время как под рукой лежат нашенские сказки, в которых всё будущее расписано, как по нотам. Читать только правильно надо! И не через строчку, ноя что «много букафф», а не пропуская ни единого слова, неторопливо и вдумчиво.

Вот возьмём, к примеру, сказку за нумером 391 из сборника А. Н. Афанасьева.

Жила-была старуха, у ней было два сына: один-то помер, а другой в дальню сторону уехал. Дня три спустя как уехал сын, приходит к ней солдат и просится: «Бабушка, пусти ночевать». — «Иди, родимый! Да ты откудова?» — «Я, бабушка, Никонец, с того свету выходец». — «Ах, золотой мой! У меня сыночек помер; не видал ли ты его?» — «Как же, видел; мы с ним в одной горнице жили». — «Что ты!» — «Он, бабушка, на том свете журавлей пасёт». — «Ах, родненький, чай он с ними замаялся?» — «Еще как замаялся! Ведь журавли-то, бабушка, всё по шиповнику бродят». — «Чай, он обносился?» — «Еще как обносился-то, совсем в лохмотьях». — «Есть у меня, родимый, аршин сорок холста да рублев с десяток денег; отнеси к сынку». — «Изволь, бабушка!» Долго ли, коротко ли, приезжает сын: «Здравствуй, матушка!» — «А ко мне без тебя приходил Никонец, с того света выходец, про покойного сынка сказывал; они вместе в одной горнице жили; я услала с ним туда холстик да десять рублёв денег». — «Коли так, — говорит сын, — прощай, матушка! Я поеду по вольному свету; когда найду дураковатей тебя — буду тебя и кормить и поить, а не найду — со двора спихну!» Повернулся и пошёл в путь-дорогу.

Ну, поняли об чём речь? Тут и думать долго нечего, поелику в энтом абзаце все лихие девяностые как на ладони, когда выходцы с заморского света бабушке России голову дурили сказками про журавлей в шиповниках.

Приходит в господску деревню, остановился возле барского двора, а на дворе ходит свинья с поросятами; вот мужик стал на колени и кланяется свинье в землю. Увидала то из окна барыня и говорит девке: «Ступай спроси, чего мужик кланяется?» Спрашивает девка: «Мужичок, чего ты на коленях стоишь да свинье поклоны бьешь?» — «Матушка! Доложи барыньке, что свинья-то ваша пестра, моей жене сестра, а у меня сын завтра женится, так на свадьбу прошу. Не отпустит ли свинью в свахи, а поросят в поезд?» Барыня как выслушала эти речи, и говорит девке: «Какой дурак! Просит свинью на свадьбу, да ещё с поросятами. Ну что ж! Пусть с него люди посмеются. Наряди поскорей свинью в мою шубу да вели запрячь в повозку пару лошадей, пусть не пешком идет на свадьбу». Запрягли повозку, посадили в нее наряженну свинью с поросятами и отдали мужику; он сел и поехал назад.

А здесь уже про недавние события речь пошла. Хозяин (мужик) вернулся и за хозяйство принялся. Первым делом у европской барыньки свинью в шубе с поросятами со двора свёл. А впридачу пару лошадок с тележкою (для укрепления транспорта). Что? Как толковать свинью с поросятами. Да уж понятно как, чай не про Монголию речь идёт.

Вот воротился домой барин, а был он в то время на охоте. Барыня его встречает, сама со смеху помирает: «Ах, душенька! Не было тебя, не с кем было посмеяться. Был здесь мужичок, кланялся нашей свинье: ваша свинья, говорит, пестра — моей жене сестра, и просил ее к своему сыну в свахи, а поросят и поезжане». — «Я знаю, — говорит барин, — ты ее отдала». — «Отпустила, душенька! Нарядила в свою шубу и дала повозку с парою лошадей». — «Да откуда мужик-то?» — «Не знаю, голубчик!» — «Это, выходит, не мужик — дурак, а ты — дура!» Рассердился барин, что жену обманули, выбежал из хором, сел на виноходца и поскакал в погоню.

Понятно дело, что барин (из Залужья) сильно рассердился. Он, вишь какое дело, пять лярдов зелени свинке скормил, а тут — на тебе, свели со двора при полном непротивлении глупой бабы.

Слышит мужик, что барин его нагоняет, завёл лошадей с повозкою в густой лес, а сам сиял с головы шляпу, опрокинул наземь и сел возле. «Эй ты, борода! — закричал барин. — Не видал ли — не проехал ли здесь мужик на паре лошадей? ещё у него свинья с поросятами в повозке». — «Как не видать! Уж он давно проехал». — «В какую сторону? Как бы мне его догнать!» — «Догнать — не устать, да повёрток много; того и смотри заплутаешься. Тебе, чай, дороги неведомы?» — «Поезжай, братец, ты, поймай мне этого мужика!» — «Нет, барин, мне никак нельзя! У меня под шляпою сокол сидит». — «Ничего, я постерегу твоего сокола». — «Смотри, ещё выпустишь! Птица дорогая! Меня хозяин тогда со свету сживёт». — «А что она стоит?» — «Да рублёв триста будет». — «Ну коли упущу, так заплачу». — «Нет, барин, хоть теперь ты сулишь, а что после будет — не ведаю». — «Экой невера! Ну вот тебе триста рублёв про всякий случай». Мужик взял деньги, сел на виноходца и поскакал в лес, а барин остался пустую шляпу караулить.

Что тут скажешь, объегорил нашенский Мужик залужского Барина, да вдобавок иноходцем разжился, да тремя сотнями деньжат в твёрдой валюте. Тут речь уже о ближайшем будущем идёт. Всё так и будет, сказки врать не будут!

Долго ждал барин; уж и солнышко закатывается, а мужика нет как нет! «Постой, посмотрю: есть ли под шляпою сокол? Коли есть, так приедет; а коли нет, так и ждать нечего!» Поднял шляпу, а сокола и не бывало! «Экой мерзавец! Ведь, наверно, это был тот самый мужик, что барыню обманул!» Плюнул с досады барин и поплелся к жене; а мужик уж давно дома. «Ну, матушка, — говорит старухе, — живи у меня; есть на свете и тебя дурашливее. Вот ни за что, ни про что дали тройку лошадей с повозкою, триста рублёв денег да свинью с поросятами».

Ну, что ж, финал предсказуем: остался залужский барин с пустой шляпой и разбитым корытом, которое евонная европская баба в сердцах топором грохнула.