Свет без пламени

О Пре­об­ра­же­нии Гос­под­нем, или о Вто­ром Спа­се, мы всё-та­ки зна­ем боль­ше, чем о Пер­вом и Тре­тьем. В пра­во­слав­ном ка­лен­да­ре празд­ник на­зы­ва­ет­ся «Пре­об­ра­же­ние Гос­по­да Бо­га и Спа­са на­ше­го Иису­са Хри­ста». Для лю­би­те­лей рус­ской ли­те­ра­ту­ры «се­реб­ря­но­го ве­ка» он, несо­мнен­но, ас­со­ци­и­ру­ет­ся с за­ме­ча­тель­ны­ми сти­ха­ми Бо­ри­са Па­стер­на­ка («Август»).

«Вы шли тол­пою, врозь и па­ра­ми,
Вдруг кто-то вспом­нил, что се­го­дня
Ше­стое ав­гу­ста по ста­ро­му,
Пре­об­ра­же­ние Гос­подне.
Обык­но­вен­но свет без пла­ме­ни
Ис­хо­дит в этот день с Фа­во­ра,
И осень, яс­ная, как зна­ме­нье,
К се­бе при­ко­вы­ва­ет взо­ры!»

Эти стро­ки хо­ро­шо вы­ра­жа­ют на­стро­е­ние празд­ни­ка – та­ко­го ари­сто­кра­ти­че­ски изыс­кан­но­го, бли­ста­тель­но­го. В на­род­ном же ка­лен­да­ре, оза­бо­чен­ном ку­ли­нар­ны­ми про­бле­ма­ми, он име­ну­ет­ся «Яб­лоч­ным Спа­сом».

Нач­нём с пер­во­го уров­ня изу­че­ния это­го ка­лен­дар­но­го фе­но­ме­на – с вы­яс­не­ния смыс­ла са­мо­го еван­гель­ско­го со­бы­тия «пре­об­ра­же­ния». Что озна­ча­ет сам этот тер­мин? Ка­кое со­бы­тие Свя­щен­ной ис­то­рии и по­че­му по­лу­чи­ло та­кое на­зва­ние?

Пре­об­ра­же­ние: со­бы­тие и смысл

Пре­об­ра­же­ние (греч. ме­таморфо­сис, лат. transfiguratio) – зна­чит «пре­вра­ще­ние в дру­гой вид», «из­ме­не­ние фор­мы» (от­сю­да сло­во «ме­та­мор­фо­зы»). Так на­зы­ва­ет­ся од­но из важ­ней­ших со­бы­тий еван­гель­ской ис­то­рии, про­ис­шед­шее неза­дол­го до по­след­ней Пас­хи Иису­са Хри­ста. О нём рас­ска­зы­ва­ют три еван­ге­ли­ста: Мат­фей (Мф.17:1-13)^[7], Марк (Мк.9:2-13) и Лу­ка (Лк.9:28-36).

Через во­семь дней по­сле тор­же­ствен­но­го ис­по­ве­да­ния апо­сто­лом Пет­ром сво­е­го Учи­те­ля Мес­си­ей (Хри­стом), – пи­шет еван­ге­лист Лу­ка, – Иисус, «взяв с Со­бою Пет­ра, Иоан­на и Иа­ко­ва, взо­шел на го­ру по­мо­лить­ся. И во вре­мя мо­лит­вы ли­цо Его вдруг из­ме­ни­лось, а одеж­да ста­ла бе­лой до бли­ста­ния. И бе­се­до­ва­ли с Ним два му­жа; это бы­ли Мо­и­сей и Илия. Явив­шись в си­я­нии небес­ной сла­вы, они го­во­ри­ли об ис­хо­де, ко­то­рый пред­сто­я­ло Ему со­вер­шить в Иеру­са­ли­ме.

А Пётр и его спут­ни­ки за­бы­лись дрё­мой; ко­гда же оч­ну­лись, то уви­де­ли Его сла­ву и двух му­жей, сто­я­щих с Ним. И ко­гда те со­би­ра­лись по­ки­нуть Его, Пётр ска­зал Иису­су: «На­став­ник, как хо­ро­шо нам здесь быть! Устро­им здесь три шат­ра: один для Те­бя, один для Мо­и­сея и один для Илии!» Он и сам не знал, что го­во­рил, – за­ме­ча­ет Лу­ка и про­дол­жа­ет. – И ещё он не до­го­во­рил, как по­яви­лось об­ла­ко и осе­ни­ло их; и они устра­ши­лись, ко­гда во­шли в то об­ла­ко. И из об­ла­ка раз­дал­ся Го­лос: «Это – Сын Мой Из­бран­ный, Его слу­шай­те!» И ко­гда го­лос умолк, ока­за­лось, что Иисус один. Уче­ни­ки со­хра­ни­ли это в тайне и ни­ко­му в то вре­мя не рас­ска­за­ли о том, что ви­де­ли» (Лк.9:28-36).

А еван­ге­лист Марк уточ­ня­ет: «И ко­гда они спус­ка­лись с го­ры, Иисус ве­лел им ни­ко­му не рас­ска­зы­вать о том, что они ви­де­ли, по­ка Сын Че­ло­ве­че­ский не вос­креснет из мерт­вых. Они это ис­пол­ни­ли, но в бе­се­де меж­ду со­бой до­пы­ты­ва­лись: что это зна­чит – вос­крес­нуть из мёрт­вых?» (Мк.9:9-10).

Ис­то­ри­ко-бо­го­слов­ский смысл это­го важ­но­го эпи­зо­да Свя­щен­ной ис­то­рии ясен. Вспом­ним о том, что Иису­са Хри­ста не толь­ко про­стой на­род, но да­же уче­ни­ки счи­та­ли преж­де все­го зем­ным ца­рём-во­и­те­лем. Эти лже­мес­си­ан­ские ил­лю­зии со­хра­ня­лись у апо­сто­лов да­же по­сле Его Воз­не­се­ния, вплоть до Пя­ти­де­сят­ни­цы! По­это­му Гос­подь при­от­кры­ва­ет им за­ве­су бу­ду­ще­го и яв­ля­ет Се­бя Сы­ном Бо­жи­им, Вла­ды­кой жиз­ни и смер­ти. Он за­ра­нее уве­ря­ет уче­ни­ков в том, что близ­кие стра­да­ния – не по­ра­же­ние и по­зор, но по­бе­да и сла­ва, увен­чан­ная Вос­кре­се­ни­ем.

При этом Хри­стос при­бе­га­ет к су­деб­но­му пра­ви­лу, сфор­му­ли­ро­ван­но­му в За­коне Мо­и­сея: «При сло­вах двух сви­де­те­лей со­сто­ит­ся вся­кое де­ло» (Втор.19:15). Этим Он юри­ди­че­ски опро­вер­га­ет неле­пые об­ви­не­ния со сто­ро­ны книж­ни­ков и фа­ри­се­ев в на­ру­ше­нии («раз­ру­ше­нии») им ев­рей­ско­го за­ко­но­да­тель­ства. При­зы­вая Се­бе в «сви­де­те­ли» са­мо­го За­ко­но­да­те­ля (!) и гроз­но­го про­ро­ка Илию, – ко­то­рые го­во­рят с Ним о Его «ис­хо­де» к смер­ти и Вос­кре­се­нию, – Хри­стос удо­сто­ве­ря­ет апо­сто­лов в со­гла­сии Сво­е­го де­ла с За­ко­ном Мо­и­сея, смысл ко­то­ро­го со­сто­ял в под­го­тов­ке лю­дей к окон­ча­тель­но­му От­кро­ве­нию Спа­се­ния. Он на­де­ет­ся, что хо­тя бы бли­жай­шие уче­ни­ки не под­да­дут­ся от­ча­я­нию, но са­ми ста­нут опо­рой со­мне­ва­ю­щим­ся. Та­ков смысл празд­ну­е­мо­го со­бы­тия.

На ико­нах празд­ни­ка Иисус обыч­но пред­ста­ёт в орео­ле «фа­вор­ско­го све­та» – си­я­ния, явив­ше­го­ся апо­сто­лам. Сле­ва и спра­ва от Него – Илия и Мо­и­сей, ко­то­рый дер­жит в ру­ках «Скри­жа­ли за­ве­та» – ка­мен­ные дос­ки с де­ся­тью важ­ней­ши­ми ре­ли­ги­оз­но-нрав­ствен­ны­ми за­ко­на­ми, У их ног – апо­сто­лы, пав­шие на ли­ца и при­кры­ва­ю­щие их ру­ка­ми от нестер­пи­мо­го све­та, устрем­ля­ю­ще­го­ся к ним в ви­де из­ло­ман­ных лу­чей.

Пре­об­ра­же­ние: еди­нич­ное со­бы­тие и еже­год­ный празд­ник

Но ко­гда же про­изо­шло са­мо со­бы­тие пре­об­ра­же­ния – неуже­ли в кон­це ле­та, а не пе­ред крест­ны­ми стра­да­ни­я­ми Спа­си­те­ля, как яв­ству­ет из ло­ги­ки еван­гель­ско­го по­вест­во­ва­ния?

Вы­да­ю­щий­ся оте­че­ствен­ный ис­то­рик проф. С.-Пе­тер­бург­ской Ду­хов­ной ака­де­мии Ва­си­лий Ва­си­лье­вич Бо­ло­тов († 1900) убе­ди­тель­но до­ка­зал, что Хри­стос пре­об­ра­зил­ся пе­ред уче­ни­ка­ми неза­дол­го до Сво­ей по­след­ней Пас­хи, в фев­ра­ле или мар­те по на­ше­му ка­лен­да­рю. При этом, ана­ли­зи­руя ис­то­рию ря­да дру­гих празд­ни­ков, он вы­яс­нил ло­ги­ку празд­нич­ных да­ти­ро­вок. Ока­зы­ва­ет­ся, в уста­нов­ле­нии ка­лен­дар­ных дат сво­их тор­жеств Хри­сти­ан­ская Цер­ковь ча­сто ру­ко­вод­ство­ва­лась не на­уч­ны­ми, а «пе­да­го­ги­че­ски­ми» (мис­си­о­нер­ски­ми) со­об­ра­же­ни­я­ми. На­ро­чи­то сов­ме­щая свои празд­ни­ки с дня­ми по­пуляр­ных язы­че­ских тор­жеств, Цер­ковь хо­те­ла по­сте­пен­но вы­тес­нить их из на­род­но­го оби­хо­да или, по край­ней ме­ре, «хри­сти­а­ни­зи­ро­вать», на­пол­нив дру­гим со­дер­жа­ни­ем^[8]. Этим объ­яс­ня­ют­ся рас­хож­де­ния меж­ду ис­то­ри­че­ски­ми (в том слу­чае, ес­ли их мож­но уста­но­вить) и ка­лен­дар­ны­ми бо­го­слу­жеб­ны­ми да­ти­ров­ка­ми.

Так про­изо­шло и с празд­ни­ком Пре­об­ра­же­ния. Ра­нее все­го (в V–VI вв.), по мне­нию Ва­си­лия Бо­ло­то­ва, он был учре­ждён в Ар­ме­нии и Кап­па­до­кии (Ма­лая Азия) вза­мен мест­но­го по­чи­та­ния язы­че­ской бо­ги­ни Аст­хик (ана­лог гре­че­ской Аф­ро­ди­ты) и при­хо­дил­ся на ше­стую неде­лю по­сле Пас­хи, – то есть был празд­ни­ком по­движ­но­го (пя­ти­де­сят­нич­но­го) цик­ла. При этом за ним оста­ви­ли древ­нее на­име­но­ва­ние «Вар­давар» («яр­кая, ог­нен­ная ро­за»). (Совре­мен­ный учё­ный, отец Ро­берт Тафт, за­ме­ча­ет, что ис­кон­ное про­ис­хож­де­ние это­го празд­ни­ка всё же «оста­ёт­ся неяс­ным», хо­тя есть пред­по­ло­же­ние о его воз­ник­но­ве­нии око­ло VI ве­ка на ос­но­ве па­ле­стин­ско­го «Празд­ни­ка Ку­щей».)

Ана­ло­гич­ная «мис­си­о­нер­ская» ло­ги­ка (но с ины­ми ак­цен­та­ми) бы­ла ак­ту­аль­на и в дру­гих ре­ги­о­нах Сре­ди­зем­но­мо­рья. Здесь окон­ча­ние сбо­ра ви­но­гра­да да­же сре­ди хри­сти­ан­ско­го на­се­ле­ния ещё дол­го от­ме­ча­лось язы­че­ски­ми «вак­ха­на­ли­я­ми» – ве­сё­лы­ми празд­не­ства­ми в честь Вак­ха, «па­тро­на» ви­но­де­лия. Их со­про­вож­да­ли ноч­ные ра­де­ния и сек­су­аль­ные иг­ры. Чтобы хри­сти­а­ни­зи­ро­вать этот празд­ник уро­жая, бы­ло ре­ше­но тор­же­ствен­но празд­но­вать в ав­гу­сте «Пре­об­ра­же­ние Гос­подне», ис­кус­ствен­но сов­ме­стив с ним бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен Ис­тин­но­му Бо­гу за да­ро­ва­ние ви­но­гра­да. (Со­би­рать в хра­мах мак­си­маль­ное ко­ли­че­ство се­лян, осо­бен­но жи­ву­щих в даль­них гор­ных рай­о­нах, мож­но бы­ло толь­ко по боль­шим празд­ни­кам, име­ю­щим зре­лищ­ный и про­дол­жи­тель­ный по вре­ме­ни бо­го­слу­жеб­ный ри­ту­ал. При этом лю­ди по­уча­лись от чте­ния Свя­щен­но­го Пи­са­ния, про­по­ве­ди и – что бы­ло важ­но жив­шим в труд­но­до­ступ­ных ме­стах – име­ли воз­мож­ность при­ча­стить­ся Свя­тых Тайн. Са­мо же освя­ще­ние фрук­тов, от­но­ся­ще­е­ся к раз­ря­ду «треб», про­дол­жа­ет­ся око­ло де­ся­ти ми­нут.) В этом мож­но ви­деть про­дол­же­ние вет­хо­за­вет­но­го обы­чая бла­го­сло­ве­ния «на­чат­ков» – пер­вых пло­дов.

В Кон­стан­ти­но­по­ле празд­ник утвер­дил­ся при им­пе­ра­то­ре Льве Фило­со­фе (886–912 гг.). При­чи­на про­ис­хож­де­ния да­ты имен­но 6 ав­гу­ста (по юли­ан­ско­му ка­лен­да­рю) оста­ёт­ся под во­про­сом. А от ви­зан­тий­цев празд­ник пе­ре­шёл к сла­вя­нам.

Ин­те­рес­но, что этот во­сточ­ный по про­ис­хож­де­нию празд­ник по­явил­ся на За­па­де до­ста­точ­но позд­но. Здесь Festum Transfigurationis Christi, как он на­зы­ва­ет­ся в ка­то­ли­че­ском ка­лен­да­ре, дол­го не был все­об­щим (хо­тя в неко­то­рых ре­ги­о­нах упо­ми­на­ет­ся с IX ве­ка). Толь­ко в 1457 го­ду па­па Кал­ликст III сде­лал его по­все­мест­ным и уста­но­вил для него чин бо­го­слу­же­ния. При­чем, это сде­ла­но в па­мять важ­ной по­бе­ды хри­сти­ан­ско­го вой­ска, со­бран­но­го св. Иоан­ном Ка­пи­стра­ном, над тур­ка­ми 6 ав­гу­ста 1456 го­да. В ре­зуль­та­те бы­ла сня­та оса­да Бел­гра­да и оста­нов­ле­на ту­рец­кая экс­пан­сия в За­пад­ную Ев­ро­пу.

В неко­то­рых про­те­стант­ских де­но­ми­на­ци­ях Пре­об­ра­же­ние от­ме­ча­ет­ся вес­ной, в по­след­нее вос­кре­се­нье кре­щен­ско­го цик­ла. В Ар­ме­нии празд­ник Пре­об­ра­же­ния («Вар­давар», с ха­рак­тер­ны­ми язы­че­ски­ми тра­ди­ци­я­ми) яв­ля­ет­ся пе­ре­хо­дя­щим и от­ме­ча­ет­ся в 7-е вос­кре­се­нье по­сле Пя­ти­де­сят­ни­цы. То же на­блю­да­ет­ся в неко­то­рых про­те­стант­ских церк­вах Ев­ро­пы.

В пра­во­слав­ной бо­го­слу­жеб­ной тра­ди­ции Пре­об­ра­же­ние име­ет ста­тус дву­на­де­ся­то­го празд­ни­ка, ра­ди ко­то­ро­го смяг­ча­ет­ся стро­гий Успен­ский пост (раз­ре­ша­ет­ся вку­ше­ние ры­бы). В Ка­то­ли­че­ской Церк­ви его ли­тур­ги­че­ский ранг ни­же и со­от­вет­ству­ет празд­ни­кам в честь апо­сто­лов и еван­ге­ли­стов. Ли­тов­ский фило­соф и бо­го­слов Ан­та­нас Ма­цей­на в свя­зи с этим пи­сал: «Ос­но­ва воз­ник­но­ве­ния празд­ни­ка на Во­сто­ке – бо­го­слов­ская: это раз­мыш­ле­ния пи­са­те­лей и от­цов Гре­че­ской Церк­ви о Бо­ге как о Све­те, Ко­то­рый си­я­ет в глу­би­нах бы­тия, и по­это­му че­ло­век мо­жет не толь­ко Его ощу­щать, но ино­гда да­же яс­но ви­деть. На За­па­де же сти­мул к его празд­но­ва­нию но­сил об­ще­ствен­ный ха­рак­тер»^[9].

Хо­ро­шо! – вос­кликнет нетер­пе­ли­вый чи­та­тель. – Это бо­го­слов­ские тон­ко­сти! Но при чём здесь рус­ские яб­ло­ки?! Всё очень про­сто.

При чём здесь яб­ло­ки?

Дей­стви­тель­но, пред­пи­сан­ная гре­че­ским Цер­ков­ным уста­вом «Мо­лит­ва в при­чащении гроздия в 6-й день ав­гу­ста» го­во­рит толь­ко о бла­го­сло­ве­нии «пло­да лоз­но­го но­во­го» (ви­но­гра­да). Но, за­им­ство­вав от гре­ков ка­лен­дарь празд­ни­ков и со­про­вож­да­ю­щих их об­ря­дов, сфор­ми­ро­вав­ших­ся в ре­ги­оне Сре­ди­зем­но­мо­рья, рос­си­яне по­не­во­ле долж­ны бы­ли «на­ру­шить» устав и за­ме­нить ви­но­град яб­ло­ка­ми – ос­нов­ны­ми пло­да­ми Се­ве­ра (хо­тя сбор яб­лок не со­про­вож­дал­ся у нас «вак­ха­на­ли­я­ми»).

От­сю­да стран­ное, но та­кое «ми­лое и до­маш­нее» на­зва­ние празд­ни­ка – «Яб­лоч­ный Спас», не име­ю­щее ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к его бо­го­слов­ской и ис­то­ри­че­ской ос­но­ве. С дру­гой сто­ро­ны, ес­ли учи­ты­вать кли­ма­ти­че­ские ре­а­лии на­ших се­вер­ных ре­ги­о­нов, то бла­го­да­рить Бо­га за да­ро­ва­ние яб­лок сле­ду­ет все-та­ки в сен­тяб­ре, ко­гда со­зре­ва­ют ос­нов­ные сор­та.

Ли­те­ра­ту­ра: 

Бо­ло­тов В. В. Ми­хай­лов день. По­че­му со­бор свя­то­го ар­хи­стра­ти­га Ми­ха­и­ла со­вер­ша­ет­ся 8 но­яб­ря? (Эор­то­ло­ги­че­ский этюд) // Хри­сти­ан­ское чте­ние. 1892. № 11–12. С. 616–621, 644;

Дмит­ри­ев­ский А. А. Празд­ник Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня на Фа­вор­ской го­ре. СПб., 1913; 

Ма­цей­на А. Аг­нец Бо­жий. Миф, ре­ли­гия, куль­ту­ра. СПб., 2002;

Ру­бан Ю. «Свет без пла­ме­ни» // «Во­да жи­вая». С.­Пе­тер­бург­ский цер­ков­ный вест­ник. 2007. № 8.

Тафт Р. Ф. Ли­тур­ги­че­ский лек­си­кон [пер. с англ. С. Го­ло­ва­но­ва]. Омск, 2013;

Holweck F. G. Feast of the Transfiguration of Christ // The Catholic Encyclopedia. N.-Y., 1913. Vol. 15.

При­ме­ча­ния

^[1] 2Пет.1:10-19.

^[2] Или ски­нии. Па­лат­ка – вре­мен­ное жи­льё во вре­мя ски­та­ний, об­раз вре­мен­ной жиз­ни. В Си­но­даль­ном пе­ре­во­де – «в те­лес­ной хра­мине».

^[3] Мф.17:1-9.

^[4] Ни у Мат­фея, ни у дру­гих еван­ге­ли­стов нет на­зва­ния го­ры. Но уже в древ­но­сти ста­ли счи­тать, что пре­об­ра­же­ние про­изо­шло на го­ре Фа­вор.

^[5] Мо­и­сей пред­став­ля­ет То­ру (За­кон, Пя­ти­кни­жие), Илия – Про­ро­ков (два важ­ней­ших раз­де­ла ев­рей­ской Биб­лии); в со­во­куп­но­сти они яв­ля­ют со­бой оли­це­тво­рён­ное сре­до­то­чие Вет­хо­го За­ве­та.

^[6] Гре­че­ское сло­во скэнэ (ски­ния) обо­зна­ча­ет ша­лаш из ве­ток, тра­ди­ци­он­но на­зы­ва­е­мый «ку­ща­ми». Здесь со­дер­жит­ся ука­за­ние на Празд­ник ку­щей (евр. суккот), уста­нов­лен­ный в па­мять стран­ствий на­ро­да по пу­стыне, ко­гда лю­ди жи­ли в па­лат­ках. «Ку­щи» ас­со­ци­и­ру­ют­ся в со­зна­нии ве­ру­ю­ще­го ев­рея имен­но с си­я­ю­щим об­ла­ком, в ко­то­ром Бог яв­лял Се­бя (точ­нее, Свою «сла­ву») в Ски­нии со­бра­ния (по­ход­ном хра­ме-шат­ре из шер­стя­ной тка­ни). «И по­кры­ло об­ла­ко Ски­нию со­бра­ния, и сла­ва Гос­под­ня на­пол­ни­ла Ски­нию» (Исх.40:34).

^[7] По­вест­во­ва­ние еван­ге­ли­ста Мат­фея, став­шее ли­тур­гий­ным еван­гель­ским чте­ни­ем, бы­ло при­ве­де­но вы­ше.

^[8] Так, да­та по­пуляр­но­го в Рим­ской им­пе­рии Дня Рож­де­ния Непо­бе­ди­мо­го Солн­ца (пер­сид­ско­го бо­га Мит­ры, 25 де­каб­ря, день зим­не­го солн­це­во­ро­та) ста­ла да­той Дня Рож­де­ния Гос­по­да. Древне­сла­вян­ская со­ляр­ная мас­ле­ни­ца (вак­ха­на­лия язы­че­ско­го Се­ве­ра) бы­ла сов­ме­ще­на с по­лу­пост­нойи по­ка­ян­ной Сыр­ной сед­ми­цей, пред­ше­ству­ю­щей Ве­ли­ко­му по­сту (прав­да, здесь этот при­ём «не сра­бо­тал», о чём мне уже при­хо­ди­лось пи­сать).

^[9] Ан­та­нас Ма­цей­на. Аг­нец Бо­жий. Миф, ре­ли­гия, куль­ту­ра. СПб., 2002.