Коты за больше и чаще

Из жизни котов. Пятничное.

Кошка Чернуха решительно влезла на кухонный табурет и собрала несанкционированный митинг. Разрешений коты не испрашивают — им это чуждо, нелепо и претит их внутренней свободе. Чуть подавшись вперед, покачиваясь и приложив лапу то ли к сердцу, то ли к брюху, она яростно выступала с речью.

— Товарищи, — обращалась она во множественном числе к внимательно слушающему её коту Беляшику, — в наше время, когда хрустальные мечты о достатке и неге разбиваются о чугунную задницу реальности, когда моральные категории общества размыты и зыбки, я говорю о том, что пришло время осознать — время теплых деньков кануло в вечность.
Сентябрь — не фунт изюма, товарищи, и его надо встретить во всеоружии!

— У-у-у! — Загудел в одобрении Беляшик. И кошка, блеснув глазищами, продолжила:

— Очень скоро придут три всадника ужасного демисезонья. Имена их: дождь, слякоть и колотун. И уже не посидеть нам беспечно на солнышке, не полежать у открытого окна на ветерке. В это трудное время, нам нужно сплотиться и дать бой!

— Даёшь сбой, ура! — в экстазе пароксизма, Беляшик аж привстал на задние лапы.

Услышав это все, я пришел к котам и спросил:

— Это с кем вы тут собрались бороться до победного конца, мохнатые бизоны Хиггса?

Белка на всякий случай срочно залез под стол, а Чернуха, заметно снизив градус накала, села и уже спокойно сказала:

— Проблема борьбы до конца в том, что до конца она никогда не заканчивается. Это не возможно диалектически. Можно только сгладить углы и достичь временного, устраивающего всех «проклятого компромисса». Без пулеметов и минных полей, — кошка сказала это, многозначительно посмотрела на меня (оценить дошел ли посыл) и пренебрегая важностью момента, блаженно почесала ухо задней лапой.

— Хорошо, — согласился я, — так с кем или чем борьба? Какие у вас предложения?

— Как всегда, у нас борьба с чудовищными обстоятельствами, — вздохнув, ответила кошка, — а требования наши просты и исполнимы. Ограничиваясь личными оценочными категориями, мы хотим, чтобы гладили нас чаще, а порции к осени стали больше. Тогда количество тепла и уюта в наступающем жестоком мире увеличится, а энтропия сойдет на нет. Я это твердо обещаю. Одно только сытое пузо Беляшика выделяет тепла до полукиловатта в день.

— А еще, — подключился Белка, — я могу портить воздух. Изредка, но очень душевно, тепло и лампово.

— Нифига себе, — я честно и открыто удивился, — вы тут что, условия мне ставите? Не лучше ли вам прекратить свои необоснованные надежды?

— Ни в коем случае! — Белка вылез из-под стола и ласково глядя на меня как хитрый ксендз на Адама Козлевича, мягко промурчал,

— моя позиция, например, не совпадает с позицией коллеги. Я склонен к совершенно обратному. Мне кажется, что больше нужно именно гладить нас, а порции пусть останутся прежними, но будут чаще.

— Видишь, примирительно сказала Чернуха, — две точки зрения — это гораздо комфортнее, чем одна. Мы не давим, мы всегда даем выбор.